«Ливень был такой, что потоками воды сносило мосты, дома, сараи, плодородный слой земли. Район остался без урожая. В панике погибло больше сотни людей.

Случилось это около Пскова, на Пушкинских Горах, в 1949 году. Безбожные власти, воспользовавшись как поводом 150-летием Пушкина, хотели устроить в день Святой Троицы грандиозное гулянье. Сам Александр Сергеевич был бы не рад, что ему воздают пышные почести в день рождения Церкви. Но праздник так и не состоялся из-за невиданного доселе разгула стихии. За безчестие святого праздника были наказаны и организаторы, и участники. Бог поругаем не бывает!» - закончил свой рассказ седовласый инок.

Паломники простились со святой обителью и заняли свои места в автобусе. Они покидали Псково-Печерский монастырь и возвращались домой, в Беларусь.

Зинаида, глядя на мелькающие за окном картины и вспоминая рассказ монаха, думала о величии праздника Святой Троицы и о незримой спасительной нити, связывающей все поколения. Она закрыла глаза и погрузилась в воспоминания.

...Солнечный зайчик пробежал по подушке. Зиночка открыла глаза и ахнула. Весь дом был украшен яркими цветами, зелеными стеблями аира и веточками липы. В ожидании чего-то необычного она выскользнула из-под одеяла и побежала во двор.

Утро встретило приятной прохладой. Запах свежескошенной травы кружил голову.

Мама поставила ведро с парным молоком на траву и перекрестила дочь.

- С Троицким утром, Зинуля!

- Сегодня праздник! - радостно запрыгала девочка. - Значит, мы с папой и дядей Степой пойдем на маевку! Он и Васятку своего берет, - весело щебетала она.

Мама ничего не ответила, но глаза ее стали грустными.

Скрипнула калитка, и во дворе появилась богатырская фигура Степана. Дядя добродушно улыбался.

- Утро доброе, Лукерья! Что, Зинок, в сорочке стоишь? Еще не собралась?

Женщина сурово взглянула на брата, а дочери велела: - Иди, Зина, в порядок себя приведи. Стоишь нечесаная. Да и в доме прибери.

Девочка прошла в сени, нарочно не затворив дверь, поняла - разговор будет о ней.

Дядя Степа, добродушный весельчак, попытался смягчить суровое сердце мамы:

- Отпусти девчонку-то. Уж седьмой годок пошел. Хватит ей за твой подол держаться. Поди, еще ни на одном гулянье не была. Праздник ведь - сенокос начался! Со всех окрестных деревень в роще соберутся. Артисты из района приедут. Сельсовет для нас старается.

- Еще как старается - по указке сверху, - резко оборвала его сестра.

- На Пасху - начало посевной, на Успение - жатвы, на Воздвиженье - дожинки. Да раскрой же глаза, Степан! Это вовсе не праздник сенокоса, а торжество сатаны и его пособников. Они только и стараются, чтобы мы Бога забыли. Церкви порушили, так теперь хотят нас и святых праздников лишить - маевками развлекают. Васятка - твой сын, я не вправе запретить, делай, как знаешь, а дочь мою не баламуть! - сказала, как отрезала, Лукерья.

- Воля твоя, - вздохнул брат и скрылся за калиткой.

Каждое слово этого странного спора врезалось в детскую память, хотя поняла Зина только одно - маевки ей не видать.

- Не горюй, Зинуля. Праздник ведь какой - день Святой Троицы, - пыталась утешить мама, вытирая ей передником слезы. - У нас гости сегодня соберутся. Мы тоже петь будем и чайку попьем. Я, пока ты спала, пирог испекла, рогалики твои любимые, пирожки с капустой и грибами...

Зина с важным видом сделала вывод:

- У них свой праздник, у нас - свой!

- Да нет, доченька, Троица наш общий праздник - день рождения Церкви. И все должны быть вместе, и не в роще, а в храме. В день рождения матери не бегут из дома.

- А у нас же в деревне нет церкви!

- Церковь разрушена - в душе святыню храни!

Мама посмотрела на большую икону в красном углу, бережно убранную домотканым рушником и живыми цветами, и перекрестилась.

Зина кивнула и, шмыгнув носом, принялась наводить порядок. Но картина сельского праздника, нарисованная дядей Степой, никак не выходила из головы. Ей представлялись нарядно одетые артисты из района, буфет с разными вкусностями и всеобщее веселье.

Зина дождалась, пока мама выйдет на улицу, и распахнула шкаф. Повинуясь тревожному непонятному чувству, она оглянулась. С иконы строго взирали Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой.

Заглушая в себе страх, маленькая девочка в нарядном платьице бежала в сторону леса. Зина впервые нарушила волю матери, а значит, и Божью волю. Предстоящая дорога ее не пугала - в лесу все было Зине знакомо. Вот тропинка, по которой они столько раз ходили в поле. Вот малинник, где с мамой собирали ягоды. А вот оставшийся с войны окоп, где они с Васяткой играли в прятки, когда дядя Степа брал их с собой за грибами.

Идя пыльной дорогой вдоль засеянных полей, Зина услышала музыку. Подойдя к березовой роще, она удивленно остановилась. Людей было много, даже больше, чем когда на похороны собиралась вся деревня или когда начиналась уборочная страда. В центре поляны стоял грузовик с опущенными бортами, служивший сценой. Но за широкими спинами Зина ничего не могла рассмотреть. Недалеко от машины, прямо на траве расположились женщины и мужчины. Девочка увидела выделяющуюся фигуру дяди Степы и радостно подбежала к нему.

- О, Зинок! Что, мать одумалась? То-то же. Чего тебя в праздник взаперти держать! - весело сказал дядя и заговорщицки подмигнул.

Девчушка покраснела, смутившись, но он уже представлял ее товарищам:

- Моя племяшка, дочь Лукерьи. Не отходи от меня, - хлопотал дядя, - смотри, народу-то сколько, тут и потеряться недолго.

Но в этот момент прозвучал новый тост о «штурманах зеленых морей», и захмелевший Степан забыл о девочке. Он горячо рассказывал товарищам, как у него куда-то полетел какой-то «курбюратур». Зине стало скучно, и она решила поискать Васю, своего двоюродного брата.

Блуждая между компаниями веселящихся, она набрела на буфет. Но карманы были пусты, и девочке достались только запахи. Гремел оркестр. Где-то нестройно пели про мороз и коня, заглушая артистов. Голова звенела от шума, в животе урчало от голода. И никому до нее не было дела. Зина с тоской вспомнила о пирожках и о маме, которую она обманула. Ей нестерпимо захотелось домой.

Совершенно неожиданно набежавшая туча спрятала солнце. Страшная молния разрезала небо. Гром ударил с такой силой, что Зина вскрикнула и упала на землю. Вся дрожа от страха, она забилась под машину. Огромные капли дождя, ударяясь о металл, создавали невероятный грохот. Люди в панике искали укрытия, толкая и сбивая друг друга с ног. Какой-то мужчина, вероятно, в поисках дочери, схватил Зину и резко повернул к себе. Его обезумевшее лицо так испугало девчушку, что она со всех ног бросилась домой. Но бежать было очень трудно, так как дорога быстро раскисла. Ноги увязали в грязи. Зиночка падала, поднималась и снова бежала.

В лесу вода доходила ей уже почти до колена. Страшная непогодь застилала глаза. Вдруг девочка споткнулась и ушла с головой под воду. Пытаясь выбраться, она судорожно хватала ртом воздух, не понимая, что находится в окопе, заполненном водой.

Мать, обнаружив исчезновение Зины, отправилась на поиски.

Плохие вести летят быстрее хороших.

- Твоя Зинка утонула в окопе! - услышала Лукерья и кинулась к траншее, взывая: «Пресвятая Троица, спаси!»

...Девочка сидела на траве и растерянно смотрела по сторонам, еще не оправившись от шока.

- Слава Богу! Живая! - только и произнесла Лукерья, прижимая дочурку к груди.

...Сорок лет минуло с тех пор, а Зинаида помнит этот летний день 1965 года, словно это было вчера. Помнит, как дома плакали вместе с мамой, стоя на коленях пред иконой Святой Троицы. Зиночка молила Бога о прощении за непослушание и самоволие. Мама благодарила Господа за спасение и вразумление дочери.

«К кому приходят ангелы». Сборник рассказов. Составитель Б. А. Ганаго.

	СЕМЕЙНЫЙ ДЕТСКИЙ ПРОЕКТ
ДСОТ «Радость моя»	2006-2012